Когда я был маленьким, у моей семьи был телефон — один из первых в округе. Я хорошо помню полированный дубовый ящик, прикрепленный к стене рядом с лестницей. Сбоку от него висела блестящая трубка. Я даже помню наш номер — 105. Я был слишком мал, чтобы достать до телефона, но часто завороженно слушал, как говорила с ним мама. Однажды она даже приподняла меня, чтобы я поговорил с папой, который вечно был в отъезде по делам. Волшебство! Со временем я открыл, что где-то внутри чудесного устройства обитало удивительное существо — её звали «Справочная Пожалуйста», и не было на свете такой вещи, которой бы она не знала. Моя мама могла узнать у неё какой угодно телефонный номер, а если наши часы останавливались, «Справочная Пожалуйста» сообщала нам точное время.
Мой первый личный опыт общения с этим «джинном из трубки» состоялся в один из дней, когда мама ушла в гости к соседям. Исследуя верстак в подвале, я случайно ударил по пальцу молотком. Боль была ужасной, но плакать не было резона, поскольку дома все равно не было никого, кто мог бы меня пожалеть. Я ходил по дому, засунув пульсирующий палец в рот, и наконец оказался возле лестницы. Телефон!
Я быстро сбегал в гостиную за маленькой табуреткой и притащил её на лестничную площадку. Взобравшись наверх, я снял трубку и прижал её к уху. «Справочную Пожалуйста», — сказал я в рожок, который находился как раз над моей головой. Последовали один или два щелчка, и тонкий, чистый голос заговорил мне в ухо: «Справочная». — «Я ударил па-алец...» — завыл я в телефон. Слёзы теперь закапали без труда, поскольку я заимел слушателя. «А разве твоей мамы нет дома?» — прозвучал вопрос. «Никого нет дома, только я», — я зарыдал. «У тебя течет кровь?» — «Нет», — ответил я. — «Я ударил палец молотком, и он очень болит». — «Ты можешь открыть ваш ледник?» — спросила она. Я ответил, что могу. «Тогда отколи маленький кусочек льда и приложи его к своему пальцу. Это уймет боль. Только будь осторожнее с ножом для колки льда», — предостерегла она меня. — «И не плачь, всё будет хорошо».
После этого случая я звонил «Справочной Пожалуйста» по всякому поводу. Я просил ее помочь мне с географией, и она отвечала, где находится Филадельфия и где Ориноко — таинственная река, которую я собирался исследовать, когда стану большой. Она помогала мне делать математику и сказала, что бурундук, которого я поймал за день до этого в парке, будет есть фрукты и орехи. Потом умерла Пити, наша канарейка. Я позвонил «Справочной Пожалуйста» и сообщил ей это душераздирающее известие. Она выслушала меня и сказала что-то из того, что взрослые обычно говорят, чтобы успокоить ребенка. Но я не утешился. Неужели птицы так красиво поют и приносят радость в дом только для того, чтобы закончить свои дни как комок перьев на дне клетки? Она, должно быть, почувствовала моё глубокое беспокойство и поэтому тихо сказала: «Пол, всегда помни, что есть и другие миры, в которых нужно петь». Каким-то образом я почувствовал себя лучше.
В другой раз я вновь позвонил по телефону: «Справочную Пожалуйста!» — «Справочная», — ответил уже знакомый голос. «Как пишется слово "фикус"?» — спросил я. И как раз в этот момент моя сестра, испытывавшая какую-то нечестивую радость оттого, что всячески меня пугала, прыгнула на меня с лестницы с диким криком баньши: «Йя-а-а-а-а-а-а-а!»
Я упал с табуретки, вырвав из телефонного аппарата трубку с корнем. Мы оба были изрядно напуганы случившимся — «Справочная Пожалуйста» больше не отзывалась, и я не был уверен, что не причинил ей вреда, поломав телефон. А несколько минут спустя в нашу дверь постучал какой-то человек. «Я телефонный мастер, — сказал он нам с сестрой. — Я работал на вашей улице, когда оператор сообщила мне, что по этому номеру могут быть какие-то проблемы». Тут он заметил телефонную трубку у меня в руках. «Что случилось?» Я рассказал ему всё. «Ну ничего, мы починимся это за пару минут». Он вскрыл корпус телефона, явив миру мешанину из проводов и катушек, и немного повозился со шнуром от трубки, прикручивая его отверткой. Потом он несколько раз подергал за рычаг и заговорил в трубку:
«Привет, это Пит. На 105 номере все в порядке. Мальчишку напугала сестрёнка, и он выдернул шнур из коробки». Он повесил трубку, улыбнулся, пожал мне руку и вышел за дверь.
Все это происходило в маленьком городке в северо-западной части Тихоокеанского побережья. Позже, когда мне исполнилось девять лет, мы переехали в Бостон — через всю страну. Я сильно скучал по своему другу. Но «Справочная Пожалуйста» принадлежала тому старому деревянному ящику в моем прежнем доме, и мне почему-то никогда не приходило в голову попробовать позвонить ей по высокому, блестящему телефону, который стоял на столике в холле. Тем временем я вырос и стал подростком, но воспоминания о тех детских разговорах никогда не оставляли меня. Часто в моменты сомнений или недоумения я вызывал в себе то чувство безмятежного спокойствия, которое у меня было тогда, когда я знал, что в любой момент могу позвонить «Справочной Пожалуйста» и получить правильный ответ. Теперь я оценил, насколько доброй, терпеливой и понимающей она должна была быть, чтобы тратить свое время на маленького мальчика.
Несколькими годами спустя я отправился на Запад в колледж, и мой самолет по пути приземлился в Сиэтле. У меня было полчаса или что-то около того между рейсами. Минут пятнадцать я проговорил по телефону с сестрой, которая жила теперь в этом городе и заметно смягчилась благодаря замужеству и материнству. А потом машинально, не задумываясь, что это я такое делаю, я набрал номер оператора в моем родном городе и попросил: «Справочную Пожалуйста». Сверхъестественно, но я услышал тонкий, чистый голос, который я так хорошо знал: «Справочная». Я не планировал ничего такого, но вдруг спросил: «Как пишется слово "фикус"?» Последовало долгое молчание, а затем прозвучал мягкий ответ: «Я полагаю, твой палец уже совсем зажил?» Я засмеялся. «Так это действительно вы?» — сказал я. — «Если бы вы только знали, как много вы значили для меня все это время!» — «А знаешь ли ты», — спросила она в ответ, — «как много твои звонки значили для меня? Я очень ждала их, ведь у меня никогда не было своих детей. Так глупо, не правда ли?» Мне это совсем не показалось глупым, но я почему-то ничего ей не ответил. Вместо этого я рассказал ей, как часто я думал о ней все эти годы, и спросил, могу ли я позвонить ей снова, когда приеду в гости к сестре по окончании семестра. «Конечно, звони», — сказала она. — «Просто попроси позвать Салли». — «До свидания, Салли!» — Мне так странно было, что у «Справочной Пожалуйста» есть имя… — «Если я найду ещё какого-нибудь бурундука, то обязательно скажу ему, чтобы он ел фрукты и орехи…» — «Да, конечно», — ответила она. — «И я всё ещё жду, когда ты поедешь исследовать Ориноко… Счастливого пути!»
Всего три месяца спустя я вновь попал в Сиэтл. Другой голос ответил: «Справочная». Я попросил Салли. «Вы её друг?» — спросили меня. «Да, очень старый друг», — заверил я девушку. «Мне очень жаль говорить вам это», — сказала она. — «Последние несколько лет Салли работала на полставки, поскольку была больна. Она умерла пять недель назад». Я уже собрался повесить трубку, но она вдруг спросила: «Подождите, вы случайно не Пол?» — «Да». — «Вы знаете, Салли оставила вам сообщение — записку, на тот случай, если вы позвоните. Я сейчас вам её прочту». Я уже почти знал, что услышу. В записке говорилось: «Скажите ему, что я всё ещё уверена — есть и другие миры, в которых нужно петь. Он поймет, что я имела в виду».
Я поблагодарил девушку и повесил трубку. Я знал, что имела в виду Салли.
Пол Виллард, "Реальная история"